— Не пугай меня, гноме. — Я попытался отшутиться, да неудачно.

— А я и не пугаю, — ответствовал Барамуд. — Низверженный возвратился в свой мир, и Сатана теперь тоже здесь. Не думай, Николас, что твоего века хватит, чтоб протянуть до седины, не узрев войны богов.

В который раз за этот разговор мне захотелось огрызнуться. Барамуд все толкает меня на геройства, но я лишь вор, который вернется в Черный замок ради конкретных людей. Я выдохнул, чтобы улеглась злость, и произнес:

— Чего ж мы ждем?

— Рассвета. Выйдем в город и осмотрим замок.

— Это хозяин дома? — Я кивнул на лежащего на полу.

— Он самый, — ответил гном.

Барамуд, Крик и я спустились вниз по узкой и скрипучей лестнице. За дверью, в которую она упиралась, уже два часа как рассвело.

— Не взбрыкнет? — вновь поинтересовался я, пнув носком сапога накрытое простыней тело.

— Не беспокойся, — отмахнулся гном.

Я хмыкнул. Стоило бы побеспокоиться, после увиденного в подземельях Черного замка. Однако мертвец, уложенный под лестничными ступенями, подниматься вроде не собирается. Накинув на плечи темно-серый шерстяной плащ, что протянул мне Крик, я уставился на гнома.

Барамуд и Крик уже облачились в точно такие же, натянув на головы глубокие капюшоны. Я последовал их примеру.

— Идем, — произнес гном, — да не тушуйся снаружи. Город там как город.

— Как называется-то?

— Никак, — произнес гном, добавив после короткой паузы: — Хотя некоторые просто называют его Черным городом.

— Черный замок, Черный город… — пробормотал я.

— Ладно, — взявшись за дверную ручку, буркнул Барамуд, — хватит болтать. Идем.

Тесный двор, куда мы выбрались, со всех сторон окружали двухэтажные дома со слепыми стенами без окон. Шесть узких домов-близнецов, шесть дверей из плотно сколоченных досок, грязь под ногами и один-единственный выход в город. Над головами висело серое зимнее небо.

— Славное местечко, — я оглядел мрачный двор, от одного края которого до другого не больше двадцати шагов, — удобное, чтоб грохнуть кого-нибудь.

— Вот мы здесь нашего гостеприимного хозяина и… того, — глухо произнес гном.

Эльф оскалился в хищной улыбке. Ему нравилось убивать; по меньшей мере людей.

— Не просек ли кто? — Я указал на одну из пяти запертых дверей.

— Нет. Крик понял бы это сразу.

— Откуда ему знать?

— У каждого свои таланты и секреты, человече.

С сим не поспоришь. Я согласно кивнул, но подумалось еще об одном.

— Нас сейчас могут подслушать?

Гном покачал головой.

— Покуда Коготь у тебя, говорим невозбранно и о чем угодно. Не услышат. Разве только на разных концах улицы начнем выкрикивать друг другу что-нибудь.

— Нас ищут? — вновь спросил я и вдруг понял, что тяну время, лишь бы не выходить в город.

Со стороны улицы слышались голоса. Меня терзал страх — вокруг целый город приспешников Низверженного. Проклятый пепел! Я выругался, изгоняя из себя слабость, и не сразу сообразил, что сказал Барамуд.

— Тебя, меня и Крика, конечно, ищут, но не найдут. Коготь отведет глаза. С тремя он сдюжит.

Кровь и песок! Только трое! Но из Сарн Адаба нужно уйти четверым! Вновь эта пронзительная мысль. Я шумно выдохнул, испуская из себя злость и досаду. Ну, Николас, двигай за своими компаньонами — Барамуд и Крик уже направились к выходу из двора.

Мы выбрались на торговую улочку. Неширокая, едва ли тут могли разминуться две крестьянские подводы, зато прямая как стрела. Одинаковые двухэтажные домики стиснули каменную мостовую с обеих сторон; в каждом строении на первом этаже размещалась лавка; второй был жилым.

Торговали всякой всячиной, по большей части съестным, и была бы улочка обычным купеческим рядом, каких бессчетное множество на Орноре, но здесь к прилавкам не зазывали покупателей. Да и совсем не густо было прохожих.

— Рано еще, — пояснил гном, — торговля ближе к полудню зачинается.

— Почему никто не приглашает к своим товарам?

Барамуд пожал плечами.

— Заведено так. Не ведаю почему.

— Куда мы идем?

— Вроде к замку собирались, — с ехидцей в голосе молвил из-под опущенного капюшона гном.

Черные стены Сарн Адаба приковывали к себе взгляд. Они возвышались над городскими крышами в двух десятках кварталов от нас. Для логова Низверженного ночное сражение с Нуррогом не прошло даром. Внутри замка бушевал пожар: сразу три дымных столба поднимались к низким свинцовым тучам. Пожар в разрушенной части крепости, видно, не потушили до сих пор. Хотелось бы знать почему. Неужто возвратившийся бог и его приспешники так ослабли, что их магия бессильна против пожара? Мне предстоит вновь пробраться за эти стены, и ослабление черной магии рыцарей-отступников будет очень кстати.

Судя по расположению солнца, дом, позаимствованный следопытами у радушного хозяина, располагался на северной окраине города. По мере приближения к центру людей на улицах становилось больше; и нелюди, надо сказать, тоже встречались. Мимо проходили представители всех известных рас нашего мира: люди в основном да орки, но порой встречались и гномы. Даже двое эльфов, и без рабских ошейников!

Уф, с какой же лютой ненавистью смотрел на них Крик! Я тихо возблагодарил небеса, что немой бог эльфов укрыт от ненужных взглядов магией собственного артефакта. Проклятый пепел! Хорошо что Коготь принял мою кровь!

Барамуд же встретил приспешников Низверженного из числа своего племени куда как спокойнее. Только сопел что-то под нос, ну да пес с ним.

Мы миновали еще несколько кварталов Черного города: фасады домов теперь украшал облицовочный камень, лавки стали богаче, а жителей на улицах заметно прибавилось. Нелюдей повстречали все же немного, но зато сыновей и дщерей людских… Сюда съехались со всего Орнора. Разных возрастов, достатка и положения; поданные, наверное, всех королей мира.

Я чертыхнулся. Сколько же отродья носит земля? А сколько из них там, за пределами Запустения? Как определить приспешника Низверженного в добропорядочном господине? Проклятье! Избранные и отверженные! Их в этом не существующем на обычных картах городе — тысячи и тысячи! С виду обычный город, и, если не считать разнообразия фасонов в одеждах его жителей, окружавшие нас люди казались привычными обывателями, с такими же лицами и разговорами, как везде. Такой же гомон людских голосов уроженцев отдаленных друг от друга стран, где говор совершенно разный. Все как в большом приморском портовом городе. Но здесь богатый нобиль мог подобострастно склониться перед нищим в рваных лохмотьях. Это отверженный выказывает почтение пред избранным, а то и сиятельным.